Ольга Чернышова: «Главное для адвоката — репутация».

У нас в гостях Ольга Анатольевна Чернышова, адвокат Якутской республиканской коллегии адвокатов «Петербург», член Общественного совета при МВД Республики Саха (Якутия), эксперт pro-bono при омбудсмене РС (Я) по защите прав предпринимателей.

Она пришла в адвокатуру состоявшимся профессионалом, но открыла в этом новом для себя направлении юридической практики новые горизонты. Об особенностях профессионального пути, о магическом притяжении профессии, и жизни в суровом сибирском регионе наш разговор.

– Как вы стали адвокатом?

– Это был осознанный выбор. У меня за плечами было три профильных образования. Первое – педагог начальных классов – я получила в Якутском педагогическом училище No 1. В советские времена образовательные организации республики сражались за его выпускников. Они котировались даже выше, чем выпускники университета.

– Вот как? Что же такого в вас было необычного?

– Это был осознанный выбор. У меня за плечами было три профильных образования. Первое – педагог начальных классов – я получила в Якутском педагогическом училище No 1. В советские времена образовательные организации республики сражались за его выпускников. Они котировались даже выше, чем выпускники университета.

– Вот как? Что же такого в вас было не- обычного?

– В отличие от студентов других вузов мы обладали очень хорошей практической подготовкой. Буквально с первого курса нас отправляли в школы, на помощь учителям, где мы подменяли педагогов, на практике учились работать с детьми. А летом – пионер- лагеря, работа пионервожатыми. Правда, учительствовать мне пришлось недолго. Я выпустилась в 1992 году с еще одной редкой специальностью: «организатор детского движения». Такую квалификацию не присваивали после нашего выпуска больше никогда. Время, вы сами знаете, было какое. И никому мы особо оказались не нужны. Нужно было срочно переквалифицироваться. Я ходила на различные курсы, получала новые знания и навыки. Но все это было как-то несерьезно. В итоге я поступила в Институт управления при президенте Республики Саха (Якутия). Я работала тогда в Службе государственного заказчика при Правительстве Республики Саха (Якутия), и нам пришла разнарядка с квотой на бесплатное обучение одного из сотрудников. Как же было не использовать такой шанс! И я пошла к своему руководству. Меня не очень поняли, таких прецедентов там никогда не было. Но отпустили: «Если очень хочешь – иди!» И через два года я получила новую специальность: «управление персоналом». Поднялась на новую карьерную ступеньку. А дальше стали поступать новые предложения – одно лучше другого.

Когда я работала начальником общего отдела в организации, обеспечивающей продуктами питания первой и второй необходимости труднодоступные населенные пункты республики, мой шеф неожиданно предложил: «Ольга, а как ты смотришь на то, чтобы получить еще и юридическое образование?»

Честно говоря, в тот момент ответить на этот вопрос я была не готова. Дочка оканчивала школу. Ей самой надо было куда-то поступать. А потом, второе высшее стоило денег. Я не была уверена: осилю ли. Но информация к размышлению была дана, и она мне казалась интересной. Я ведь достаточно тесно была связана с юридической работой: договорные отношения, урегулирование спорных моментов, и даже в суды приходилось иногда ходить. Такой опыт я также получила, работая управляющей делами в строительной организации. И я решилась! Поступила в Байкальский государственный университет экономики и права.

– Значит, шеф ваш возлагал на вас определенные надежды. Его ожидания сбылись?

– Увы, в качестве готового специалиста в области юриспруденции он меня так и не получил. Я училась пять лет. А поскольку была уже вполне сформировавшимся человеком – училась осознанно, быстро усваивая то, что, несомненно, пригодится в жизни. Мне всегда нравилось копаться в документах, выискивая решение сложных ситуаций. И когда это получалась, испытывала чувство глубочайшего удовлетворения.

На пятом году проходила практику в Республиканской коллегии адвокатов. Председатель коллегии увидел, что я человек серьезный, ответственный, и предложил остаться. Темой моей дипломной работы стала «Адво- катская деятельность в Российской Федерации».

Принимал ее профессор Байкальского государственного университета, адвокат, отличавшийся своей строгостью. Но уже когда я выступала, преподаватели показывали пальцы из-под стола: все классно! И, действительно, профессор остался доволен. Я защитилась на «отлично» и ушла в коллегию адвокатов.

– А вы помните свое первое дело?

– Да! Это дело было первым и для меня, и для судьи.

– Ого! Двойной дебют!

– Да, это был имущественный спор. Решался вопрос о выселении из квартиры бывшей невестки моего доверителя и двух ее несовершеннолетних детей. Первая инстанция наш иск удовлетворила. А вторая дала ответчику отсрочку на исполнение решения. Женщина полагала, что, прожив в квартире свекра восемнадцать лет, она, хоть и развелась с мужем, также обрела право на обладание этой собственностью.

По-женски ее можно было понять. Но закон был на стороне моего доверителя.

Конечно, было страшно выступать в первый раз, коленки дрожали. И судья тоже, наверное, волновалась. И ей все хотелось разрешить правильно, по закону. И у нее, и у меня все получилось. Мне удалось отстоять интересы клиента, а ей вынести правосудное решение.

– Идеальная картина. Но, наверное, вам случалось идти против сложившейся практики, доказывая суду справедливость требований своего доверителя?

И такие ситуации тоже были. В трудовых спорах суд обычно становится на сторону работника. И мне не раз приходилось защищать сотрудников в спорах с организациями. Но были и процессы, в которых я отстаивала правоту организации, расставшейся с нерадивым работником. В одном случае защищала интересы индивидуального предпринимателя, в другом – дочернее предприятие энергетического комплекса. Такие дела сложны тем, что организации в делопроизводстве нередко допускают технические ошибки. На этом всегда и выигрывает противная сторона. Поэтому важно показать суду не формальную, а сущностную суть спора. В обоих случаях мне это удалось. Причем в последнем это так не понравилось проигравшей стороне, что она настрочила жалобы – и на меня, и на судью. Понятно, квалификационная комиссия никаких нарушений в моих действиях не усмотрела. Но все равно было неприятно.

– Вы дорожите вашим статусом?

– Знаете, я думаю, что это моя последняя профессия, хоть многим и не нравится это слово. И статус для меня – не просто формальное право на ведение адвокатской практики, но и чувство ответственности и гордости за то, что я делаю. Для меня особенно важно то, что в этой профессии все зависит от тебя самой. У тебя нет работодателя, который бы контролировал, подгонял… И главное, что нужно тебе сделать – заработать хорошую репутацию. В этом едва ли не главная составляющая успеха. Если клиент ушел от тебя довольным – он порекомендует тебя другим. У меня есть постоянные клиенты, и новые тоже приходят. Часто звонок с незнакомого номера начинается со слов: «Ваш телефон мне дал…»

– Это относится к частным лицам или предприятия тоже обращаются по реко- мендации?

– Для предприятия рекомендация едва ли менее важна, чем для частного лица. Ведь спор между ними иногда идет на очень крупные суммы.

– Если не секрет, какая самая крупная сумма была в вашей практике?

– 280 миллионов рублей. Претензии были предъявлены к предприятию, которое выполняло госзаказ. Федеральная антимонопольная служба нашла, что сумма контракта слишком завышена. Оперировали тем, что оборудование, которое было закуплено для размещения на наших площадках, у производителя стоит гораздо дешевле, что конкурс на закупку и производство работ нужно было разбить на лоты, и т.п.

Параллельно с арбитражным производством было возбуждено уголовное дело.

Процесс длился около пяти лет.

Мне пришлось доказывать, что к моим доверителям предъявлены необоснованные претензии. Те, кто их предъявил, плохо понимали специфику Севера. Сумма заказа по определению не может быть равна цене товара. Потому что, во-первых, производитель не продавал товар напрямую, а только через дистрибьютеров, закладывающих свой процент. Во-вторых, этот товар нужно было доставить. Логистика у нас очень сложная. Тем более что перевозили высокоточную аппаратуру, требующую особых условий транспортировки. В-третьих, серьезных затрат потребовала и установка этого оборудования, а также учитывались затраты на обучение персонала работе на данном оборудовании.

В итоге уголовное дело было прекращено по реабилитирующим основаниям. Арбитражный спор, пройдя все инстанции, также закончился в нашу пользу.

– Вы сказали о специфике Севера. На адвокатской деятельности это тоже как-то отражается?

– У нас очень большая территория, республика занимает 18% от общей площади России. Компактно люди проживают в четырех основных городах: Якутске, Нерюнгри, Мирном и Ленске. Но в основном плотность населения очень низкая. В 34 районах располагаются небольшие поселки, где живут в основном коренные жители, они же охотники, рыбаки, оленеводы. Если адвокат будет жить и работать в таком поселке – он с голоду не умрет, но жить ему точно будет не на что. У нас есть районы, где нет адвокатов вообще. Там споры решаются иными методами. Сейчас, конечно, люди стали ходить в суды чаще. Коренные жители по традиции привыкли договариваться. Суд для них совершенно неприемлемое решение.

– Может, тогда там приживется медиация?

– Только на общественных началах. Никто за примирение адвокату платить не будет. Судебные разбирательства в районах происходят не часто. Вся правовая жизнь, что мне нравится, сосредоточена в Якутске. Здесь рассматриваются споры по трем инстанциям. И адвокатам, которые здесь живут, в основном не приходится далеко ездить.

– А если приходится, то как, куда и по каким поводам?

– Как я сказала, не во всех 34 районах республики есть адвокаты. В девяти из них Адвокатской палатой республики во главе с президентом Юрием Георгиевичем Припузовым созданы юридические консультации. Выезжать на следственные и иные процессуальные действия для обеспечения юридической защиты граждан адвокатам приходится в основном тогда, когда случаются уголовные преступления. В ряде случаев по одному делу требуется участие нескольких адвокатов. И тогда обращаются в адвокатскую палату. А здесь мы уже смотрим: кто хотел бы выехать в командировку, у кого там проживают родственники, которых можно навестить. Это снимает, кстати, и вопрос проживания. Потому как далеко не во всех районах есть гостиницы. Ехать адвокату приходится за свой счет. И лишь потом на основании отчетных документов ему компенсируют расходы по командировке. Поездки эти не дешевые. Проезд в один конец может стоить тридцать и более тысяч рублей, а гонорар адвоката при этом может исчисляться всего несколькими тысячами. Так, за одно следственное действие начисляется всего 2 400 рублей. А ждать свои деньги, заработанные по 51 ст. УПК РФ, иногда приходится месяцами, долги органов следствия и дознания перед адвокатами довольно большие.

Если доверители хотят заключить соглашение с адвокатом из г. Якутска, мы объясняем, что в этом случае им придется оплатить его командировку и выплатить гонорар за работу.

В некоторых случаях, когда обязательное присутствие адвоката не требуется, мы проводим консультации или помогаем составить необходимые документы дистанционно, по телефону, через скайп, по электронной почте.

– Насколько длительными бывают ко- мандировки якутских адвокатов?

– Все зависит от погодных условий. Они у нас очень суровые. Порой можно обойтись тремя днями. А иногда адвокат может застрять в районе на недели, пока, например, пурга не пройдет. Вы, наверное, видели в советских фильмах сцены, когда люди во время снежного бурана передвигаются по веревке. Это происходит и сейчас. Режим работы некоторых заведений указан с отклонениями от обычного на время пурги.

– А вам приходилось так застревать

– Да, один раз было. Но не из-за пурги, а из-за разлива реки, которая затопила взлетную полосу. Пришлось ждать, пока вода не сойдет. В результате моя двухнедельная командировка превратилась в месячную. Но это для нас привычные риски, мы к ним готовы. Есть районы, которые, как минимум, два раза в год на несколько недель оказываются отрезанными от мира в период ледостава и ледохода реки. Летом туда можно добраться только по реке, а зимой по автозимнику – той же рекой, только по льду.

– Что вас поддерживает в вашей рабо- те? В чем вы черпаете вдохновение?

– Я многому научилась и продолжаю учиться у своего супруга – адвоката с большим стажем Юрия Георгиевича Припузова. Он, что называется, профессионал с большой буквы. Одно из его ярких профессиональных качеств – умение отделить юридическую составляющую дела от эмоциональной. Самое сложное для меня – не переживать вместе с теми людьми, которые обращаются к тебе за помощью, включить холодный расчет и сухую логику. Юрий научил меня не поддаваться на чувства клиента и не выслушивать информацию, не имеющую отношения к делу, задавать четкие, конкретные вопросы.

Меня не пугают объемы дела. Я готова изучать материалы до мелочей, вникать в малейшие нюансы, лишь бы найти как можно больше вариантов помочь своему доверителю. А если достигаю успеха – искренне радуюсь вместе с ним. Благодарность клиентов вдохновляет. Всегда приятно, когда спустя много времени тебе звонят, чтобы еще раз высказать слова благодарности, или приходят порадовать нашими северными деликатесами.

Недавно встретила на улице доверительницу, которой помогла выбраться из долговой ямы. Она по неосторожности взяла заем в микрофинансовой организации, выставившей в случае его несвоевременного возврата драконовские проценты (2% в день). В результате сумма в семь тысяч рублей взметнулась до значения с пятью нулями. Стоило немалых усилий доказать в суде недобросовестность займодателей. В результате моей доверительнице не просто списали долг, но и добровольно оплатили судебные издержки. Для нее, одинокой небогатой женщины, воспитывающей дочь, это было из области чудесного спасения. На ее лице блестели слезы счастья, она обнимала меня как самого родного человека. С той поры прошло несколько лет. Но до сих пор ко мне порой приходят люди по ее рекомендации.

С Ольгой Чернышовой беседовал Александр Крохмалюк